Суд Проклятых - Страница 58


К оглавлению

58

ДНК определяет потенциал, его границу и потолок, но никогда не гарантирует раскрытия даже данного при рождении. А если тебе повезло появиться на свет с уникальным набором хромосом, способным самообучаться осознанно, ты становишься для окружающих невидимым.

Люди здороваются с тобой за руку, помнят о тебе, обращаются за помощью, ценят и даже любят, но рано или поздно уходят прочь. Ты впитываешь их, как очередной набор цепей ДНК, спиралей хромосом, цифробуквенных таблиц.

И тебе говорят:

— Он смотрит в душу, он видит всё.

А ты не понимаешь, что творишь, так или иначе, оставаясь в стороне, переходя от объекта к объекту, поглощая их, впитывая в себя, запоминая информацию, как чёртов вампир, пьющий кровь.

Способность шагать за пределы пространства и совершать героические поступки, способность видеть невидимое и заступать за грань человеческого восприятия, способность творить миры и разрушать галактики, способность растить цветы и убивать людей, способность жить со всем этим — всё заложено в ДНК-коде. И те, кто творили эти объекты, взращивали из дикой пшеницы сотни пригодных в пищу сортов, закладывали внутрь механизмы выживания, подарили инстинкты и интуицию — Боги и Небожители — творили лишь математику игры, сонеты душевных сил в цепочках хромосом.

И всё это я мог бы понять, если бы не одно обстоятельство: я не вкладывал в сухие формулы способностей переменную непознанной души.

Теперь, изучая её, находясь среди таких разных людей, став мелкой частью команды, я начинаю понимать свои ошибки. Душой действительно можно поделиться, точно так же, как можно заронить в иной организм часть своего генетического кода с каплей крови, слюны или иных биоматериалов.

Меня предупреждали, меня пытались остановить ещё тогда, в ином, не случившемся ещё здесь будущем или прошлом. Я не слушал, я верил в своё дело и в себя. Я поставил на карту всё, считая себя Творцом. И теперь я смотрю изнутри на дело своих же рук.

Наблюдать из золотой пирамиды за событиями миров было куда как проще, чем лицом к лицу столкнуться с иррационализмом желания, страстью, любовью, ненавистью и страхом.

Я вбираю каждого из тех, кто рядом со мной. Читаю их уравнения кодов, разматываю спирали ДНК, вглядываюсь в самую суть, и каждый раз поражаюсь, когда заложенные способности пасуют перед желаниями души…

Когда я выжигал на своей ключице собственное имя, как напоминание о том, кто я есть, знал ли я, что откажусь быть этим существом? Могло ли мне прийти в голову, что однажды я буду с замиранием сердца желать, чтобы утро на далёкой планете, куда меня забросило, задержалось хотя бы на минуту? Желал ли я не для себя, не для проектов или общего дела, а для почти незнакомых мне людей самого обыкновенного покоя?

Если это то, что является и моей историей эволюции, если это и есть звенья цепи, через которые прошла моя раса, я горжусь своими предками. Пусть даже они дали мне совершенные гены только от десяти процентов всей расы предтеч, людей или иных существ.

Возможно, именно битые, повреждённые хромосомы и прячут в себе частицы души, поступающей нелогично, неправильно, но красиво и тепло, как прикосновение света жёлтого карлика к озябшей коже.

Осталось только найти ключ к моему созданию, по имени Ричард, с которым я сумел поделиться частью себя.

И, глядя на спящую пару сквозь несколько комнат деревянного строения, я думаю, что ключ этот есть недоступное мне чувство любви и единения. 

Глава 14. Зеркала. Раздвоение

А пока у нас в груди

Тонкая не рвется нить,

Можно солнцу гимны петь

И о ночи позабыть.

Пикник — Ночь

14.1 Зеркала

И вот знакомая аура, отпечаток, след, который Рик успел снять с Лонгина ещё в первый раз, когда только увидел оставленную на его искалеченном теле рваную рану, грубо заштопанную незримой ниткой.

Судья бросился за тенью, проламываясь сквозь вероятности, сквозь наслоения полей. Сквозь призраков прошлого и отпечатки их следов. Сквозь несвершившиеся будущие. Сквозь людей, замерших в этом пласте реальности, будто мухи в прозрачном янтаре.

Он бежал за тем, кто отнимал души. Не раздумывая, не глядя по сторонам, не оглядываясь назад, чтобы не встретиться взглядом с Матиусом, не увидеть ужас и обречённость в этих странных глазах, способных, казалось, проникать в самую суть даже Судьи.

Он преследовал дичь, как охотник, выискивая в дрожащем мареве сплетения реальностей и слоёв призрачные отпечатки звериных лап.

И вот, когда Ричарду уже казалось, что тень вновь ускользнула от него, он с досады рубанул своим мечом ближайшую стену. Кладка в его пласте реальности осыпалась светящимися искрами, а в пространстве людей стена всего лишь пошла мелкими трещинами. Рик почувствовал дуновение свежего ветерка, подхватившего искорки, разметавшего их в стороны. Он зарычал и всей массой тела навалился на стену. Та бесшумно подалась, вваливаясь в скрытую ото всех комнату где-то между баром, откуда Судья взял след, и подземными ходами, ведущими к портам.

— Где ты?! — закричал он, смахивая с лица налипшее крошево, отирая со лба пыль и мерцающих светлячков грубо разрубленной временной координаты. — Где ты, тварь?!

Ответом ему был яркий свет, вспыхнувший отовсюду, заливший всё помещение, отразившийся от десятков, сотен, тысяч зеркал.

Ричард зажмурился. Не помогло даже погружение в самые глубокие слои, безжалостный свет десятков солнц проникал и туда, высвечивая, выжигая самые потаённые и тёмные уголки души Судьи.

58