Из Пояса Астероидов прислали три транспорта с рудой вместо двух, и попросили «лишний» грузовик не оплачивать, а загрузить удобрениями и лекарствами. «Приятно иметь дело с реалистами и просто хорошими бизнесменами. — Ле Рой оформил приказ и передал его на терминал станции Бета. — Война, не война, а удобрения в обмен на металлы возить надо».
Покончив с текущими делами, и помянув недобрым словом Венеру и Меркурий, чьи руководители даже записки не прислали, канцлер смог, наконец, разогнуться, и отключить терминал рабочего стола. Кабинет, оформленный в бежевых тонах, и уставленный тщательно воспроизведённой по чертежам и рисункам XVIII-го века мебелью, приобрёл чёткость и объём. Копии картин мастеров эпохи Возрождения на стенах отсвечивали багровым в падающем из высоких окон вечернем свете, а в сухом рециркулируемом воздухе мерцали тончайшие пылинки.
Лёгкое прикосновение к сенсору вызвало к жизни сервисную автоматику — на столе материализовались предметы чайного набора, выполненные в древнем севрском стиле, над чайником курился лёгкий парок, а тончайшие фарфоровые чашки просвечивали почти насквозь… Канцлер втянул породистым носом насыщенный аромат земного Эрл Грея, и налил себе чашечку. Смакуя горячий напиток, он медленно подошёл к оконному проёму, и задумался, озирая невысокие по меркам Протектората башни делового района Марс-Сити. Сияющие разноцветными огнями километровые призмы, гордо возносившиеся к красноватым небесам, перечёркнутым белыми полосками облаков, соединяли в себе вызов, когда-то брошенный этой высушенной пустынной планетой людям Земли, жертвы и потери первого столетия колонизации и необоримую силу духа человечества… «Цивилизация, способная в адском пламени разгорающейся мировой войны дотянуться до соседнего мира, и превратить его бесплодные пески в плодородные земли, — подумал Канцлер, делая маленький глоток, — достойна если не уважения, то хотя бы восхищения. С другой стороны, план сработал — Земля выжила, а Марс терраформировали. Вот это — достойно».
— Гастон, брось пить эту гадость, — вломился в тишину кабинета голос по «громкой» правительственной связи. Использовать эту линию могли немногие, но гулкий бас Авеля Гаррисона Ле Рой узнал сразу. — Лучше приготовь графинчик виски, я скоро буду. И не один…
— Авель, я с нетерпением жду, когда же ты наконец сопьёшься… — спокойно ответил ему канцлер, поднимая глаза к потолку. — И перестанешь разорять правительство невозбранным употреблением дорогих напитков, перейдя на самогон или чёрное канальное пиво.
— Не дождёшься, лягушатник! — раскатисто расхохотался Гаррисон. Их полушутливая пикировка давно стала традицией, и он не планировал её нарушать. — Я печень даже не менял ни разу…
— Какие у тебя новости? — холодным тоном осведомился Ле Рой, ставя недопитую чашку на поднос сервис-автомата. — В Поясе подешевела картошка, или ганимедяне сделали скидку на услуги докеров?
— Об этом — только лично… — Авель тоже посерьёзнел, и кашлянул. — Третья передавала привет. И недоумения по поводу встречи.
— Жду тебя в Красном зале. — Гастон переключил автоматику кабинета на консервацию, и быстро двинулся к гермодвери, на ходу подхватив со стола планшет. — В твоих же интересах не болтаться на парковочной орбите, а немедленно явиться в Шпиль.
— Я уже лечу над Сыртом, буду через несколько минут.
— Отлично.
Решка откинул стекло лёгкого скафандра, и всмотрелся в далёкое небо, по которому чертил серебристый след тёмный овал какого-то каботажника, на всей скорости чесавшего по направлению к Сити. Судя по тому, что кораблик не сбавлял ускорения, это был курьер или, например, правительственный борт — он мастерски плевал на диспетчеров, эшелоны высоты и прочие ограничения, и даже поднятые в воздух атмосферные истребители сделали вокруг него пару кругов, после чего пристроились в кильватер…
Неудобный шлем натирал уплотнителями лоб, поношенная пенорезина немилосердно скрипела при каждом движении, но он упорно продолжал идти рядом с медленно ползущим мобилем, стилизованным под один из первых марсоходов. Цепочки следов — мелкие ямки и полосы от восьми колёс — с тихим шуршанием заносил красный песок, влекомый сухим ветром, дующим с севера. Пустыня медленно поглощала следу вторжения в неё…
По своей воле он никогда бы не полез в эту дыру, но так уж сложились обстоятельства — в Цитадели было неспокойно, и Решке пришлось срочно покинуть город. Искин убежища предложил «случайно купленный на распродаже» экстрим-тур «Дороги Первых», включавший недельный переход по экваториальному поясу пустынь к месту посадки исследовательского модуля «Восток-2090». Запас еды в тубах, снаряжение, имитирующее инвентарь двадцать второго века, связь только через один-единственный ретранслятор, и никого вокруг на сотни километров.
— Просто мечта, блин… — ответил он тогда искину, вжимаясь в трещину скалы на границе периметра Цитадели, откуда уже можно было различить красное дыхание пустыни. — А туров в Лабиринт, случайно, на распродаже не было?
— Не было, уж прости, — Мемета хихикнула. — Зато в пустыне никто тебя не хватится, а потом… потом всё будет совсем по-другому. Я залью тебе в память кое-какую информацию, поразмысли на досуге…
— Надеюсь, мозг не лопнет? — Двадцать Шестой натужно рассмеялся, пытаясь откашляться от мелкой пыли.
— Не знаю. Сейчас проверим…
Сейчас информация бултыхалась в хранилище, как литр ртути в металлической фляге. Тяжёлый плотный виртуальный шар напоминал ему чемодан без ручки из древнего анекдота, русского, кажется — и нести неудобно, и бросить жалко. Приходилось подступаться к массиву спрессованных данных понемногу, в свободное от обслуживания мобиля время. А ломался он частенько…