Щурясь от яркого золотистого света, диверсионная группа «Коготь» Службы Внешней Разведки Протектората медленно вышла на прозрачный мостик, соединявший входной портал с чем-то, напоминавшим огромную висящую в воздухе оранжерею. Зелень, изумруд и синева листвы, сияющие в лучах, исходящих из глубины уходящей в бесконечность шахты под ногами, сверкание надкрылий мелких насекомых, перепархивающих с цветка на цветок, одуряющие ароматы…
Командир группы поджала губы, и, поудобнее перехватив тело изъятого субъекта, отдала приказ по внутреннему комм-каналу: «Вперёд, хорьки! Нам за это платят».
Никто из них не понимал, откуда в заброшенной астроидной станции на задворках Периферии взялось это место, но сейчас это было уже не важно. От обещанной награды, которая позволит досрочно оставить службу, сделать себе новые имена, биографии, лица и тела, отряд отделала сотня шагов и несколько минут.
Лишённые шлемов лица казались особенно бледными в здешнем свете, и можно было заметить, что бойцы волнуются. Разумеется, ветераны разведки, на счету которых был не один десяток забросов в миры Чужих рас, множество операций на человеческих планетах, и прочих интересных дел, не выказывали своих эмоций так ярко, как обычные десантники или флотские. Но по замершим напряжённым мышцам, чуть более резким движениям глаз, и паре предательских капелек пота, выступивших на висках рядом с разъёмами старомодных имплантов боевого слаживания, специалист мог сказать многое. Например, что командир, несмотря на блокаду гонад, находится в состоянии ПМС. Что один из рядовых, нёсший большой свёрток с устаревшими много столетий назад дисками данных — болен. Двое других сильно обезвожены и нуждаются в восстановительной терапии. И, наконец, что все они страдают от некоей разновидности шока, возможно — темпорального или радиационного.
До сплошной стены растительности, источавшей сильнейшие запахи, оставались считанные шаги, когда лианы, прежде перегораживавшие проход, разошлись с шелестом в стороны. В открывшееся отверстие хлынул тот же золотистый свет, которым наполнялась шахта под их ногами. Глаза резануло, горло болезненно сжалось…
Шиффс опустил излучатель, и медленно вышел из зелёно-синего мельтешения ветвей исследовательского модуля Пирамиды. На прозрачном мостике поднявшийся ветер выдувал из сморщенных посеревших боевых костюмов пригоршни праха. И развеивал их в золотистых лучах, бьющих снизу, из мерно пульсирующего сердца флагмана флота Светлых. Рассыпавшиеся из прорванных свёртков диски и старые кристаллы, потрескивая, оседали серебристой пылью. Старший помощник, не торопясь, прошёлся по мостику, постукивая каблуками щегольских сапожек, и остановился перед двумя телами.
Молодой мужчина, безвольно раскинув руки, лежал на спине, подогнув колени. На его лице, бледном и украшенном многодневной щетиной, застыло выражение недоумения и гнева.
Красивая женщина в обтягивающем чёрном костюме, перекрещённом ремнями и креплениями для снаряжения, уткнулась ему лицом в живот. Её руки, вытянутые вдоль тела, были судорожно сжаты в кулаки, словно перед падением она готовилась нанести удар неведомому противнику…
«Почему же неведомому, — Шиффс спрятал излучатель, и коснулся пальцем виска мужчины. — Я — достойный противник. Непобедимый. Бессмертный. Умный. И красивый…»
Граут был жив, но без сознания. Состояние его лучше всего описывалось красивым местным словом «кататония», и Старший Помощник решил придерживаться этой терминологии.
«Оказывается, убивать так легко… — он сдул воображаемые пылинки с полотнищ своих одежд, и, подняв в воздух два тела, повернулся к модулю. — Чёртов Маттершанц, не мог придумать ничего более подходящего для исследовательского бота!»
Когда Шиффс, за которым медленно плыли покачивающиеся Олеш Граут и безымянный командир «Когтя», скрылся в переплетении листвы, мостик исчез. Следом за ним растворились листья, цветы и опылявшие их насекомые. Последним померк золотистый свет, и внутренности заброшенной станции приобрели свой настоящий облик. Пустота, тьма и космический холод, который не могли рассеять холодные иголочки звёзд, сияющие в рваных прорехах и пробоинах. Забытый зеркально-чёрный шлем медленно вращался возле самого большого пролома, отблёскивая в темноте, но спустя годы замер и он.
Господин Директор задумчиво всматривался в интерактивную карту изучаемого сектора космического пространства. Перед его взглядом мигали голубые пунктирные линии контуров планет, интересующих его в данный момент. Марс выдавался немного вперёд, наплывая на остальные планеты и пояс астероидов Солнечной Системы. Довольно далеко от красной планеты помаргивала подсвеченная тем же голубым свечением Мантикора, а в противоположном от неё углу, образуя почти правильный треугольник на трёхмерном изображении, светилась мертвенным светом Эклектика, чью поверхность медленно разъедали чёрные пятна.
— Господин Директор, — раздался вкрадчивый голос помощника Шиффса, который даже не пытался скрыть самодовольной улыбки, — поступили новые данные о матрицах.
— Точка нестабильности успокоилась? — оборвал его Директор, даже не поднимая взгляда от карты и неспешно движущихся на ней планет и космических тел.
— Н-нет… — запнулся Шиффс, сглотнув, — не совсем…